Однажды Сатти и Киорн создали огонь. Они оба постарались на славу — Сатти тер друг о друга сухие древесные щепки, Киорн без устали стучал камнем о камень, высекая искры. Так или иначе — все получилось, и теперь в их пещерке, прямо посредине, родилось пламя, и они могли сесть около него и согреться.
Киорн был счастлив. Он собирал сухие веточки и кусочки коры и думал о том, что им с Сатти теперь всегда будет тепло.
О чем думал Сатти — неизвестно, но в один прекрасный момент он поднялся и направился к выходу.
— Пойду прогуляюсь, скоро приду, — сказал Сатти, подхватил с собой их огонь и ушел.
Киорн оставался безмятежен. Он складывал из камней очаг, представлял себе, как скоро вернется Сатти с огнем, и как они всю ночь будут подкладывать в него сухие веточки — сначала тоненькие, потом потолще, и к утру их огонь уже станет большим и сильным, и прогреет камни очага, и им с Сатти всегда теперь будет тепло.
Сатти тем временем зашел в лес, сел на поваленное недавней бурей дерево и опустил огонек на землю. Он сидел, смотрел на пламя и мечтал о чем-то своем. Земля была сырая, пламя становилось все меньше и меньше, и — наконец — исчезло совсем.
Сатти вернулся домой. Киорн посмотрел на него и спросил растерянно:
— А где же наш огонь?
— Подумаешь, — сказал Сатти. — Не твое дело.
— Разве я тебе что-то должен и что-то обещал? — сказал Сатти.
— Нет, ты мне ничего не должен, — тихо ответил Киорн и ушел в дальний угол пещеры.
Сатти раздраженно молчал, обнимая себя руками за плечи.
— Ведь мы вместе добывали этот огонь, — думал он. — Ведь я имею право делать с ним все, что захочу! Почему же я должен чувствовать себя виноватым? Какого черта?
А Киорн сидел в углу, перебирал озябшими руками ненужные теперь веточки и думал о том, где же теперь найти силы на еще один огонь? И как — во имя всего святого — как не бояться, что Сатти опять унесет и где-то потеряет его? Тем более, что у него действительно есть такое право…
Так они сидели и молчали, и никто из них не был ни в чем виноват.
И было холодно.
И выпал снег.

Известна история о том, как Чжуанцзы рассказал, что однажды ночью ему приснилось, что он стал бабочкой. Утром он был очень грустным, а он не был человеком, который мог грустить, его никогда не видели печальным.

Собрались его ученики и спросили:
Чжуанцзы, учитель, чем ты так опечален?
Меня расстроил мой сон, сказал Чжуанцзы. Ученики рассмеялись и сказали:
Ты расстроился из-за сна ты, который всегда учил нас не расстраиваться даже в том случае, если весь мир расстраивает вас? И всего лишь сновидение вызвало твою печаль? О чем ты говоришь?
Это такой сон, который вызвал во мне очень и очень глубокое расстройство, печаль, страдание. Я видел в моем сне. что я стал бабочкой.
Что же тебя так озадачило в нем?
Вот что меня озадачило: если Чжуанцзы мог видеть во сне, что он стал бабочкой, то почему не может быть обратного? Бабочка может видеть во сне, что она стала Чжуанцзы. Так что теперь я в растерянности. Что является истинным и что является ложным? Что является реальным и что – нереальным. Являюсь ли я Чжуанцзы, который видел сон о том, что он стал бабочкой, или бабочка сейчас спит и видит сон о том, что она стала Чжуанцзы? Если возможно одно, то возможно и другое.
Говорят, что Чжуанцзы так никогда и не смог отделаться от этой головоломки. Она осталась с ним на всю жизнь.