КОЖУХОВО ОНЛАЙН :: Просмотр темы - Мужчинам пора взрослеть...

	Неформалка , цитата:
	Да, но вопрос так и остался: почему это происходит именно в России?

этот вопрос наших читателей мы немедленно переадресуем истинным виновникам сложившейся ситуации - избранному нами же правительству и всенародно любимому президенту

	Неформалка , цитата:
	А вот это неправда - еще лучше может воспитать, чем иная "полная" семья, не обижайте самостоятельных мам!

ну если кто обиделся - пусть работает над собой

	Неформалка , цитата:
	А поподробнее можно?

легко

берем гугль, читаем: http://www.lib.ru/PSIHO/KIDS/nevroz.txt

"Неполная семья. По данным литературы, у детей с реактивными состояниями
и неврозами свыше 60% неполных семей (Ушаков Г. К., 1966). Значительное
число неполных семей обнаружено в детстве у взрослых с невротическим
развитием истерического круга на фоне предшествующих депрессивных реакций
(Лакосина Н. Д., 1976). У подростков из неполных семей также часто
встречаются патохарактерологические и поведенческие нарушения (Гаврилова Н.
В., 1974; Эйдемиллер Э. Г., 1976).
Прежде чем перейти к изучению влияния неполной семьи, рассмотрим
выраженность недифференцированной нервности в полных и неполных семьях в
сплошной выборке у 800 детей дошкольного и 1144 - школьного возраста.
Нервность определялась по анкетам, заполняемым на детей воспитателями и
учителями.
В дошкольном возрасте выявлено 11,5% неполных семей, что существенно
меньше, чем в школьном возрасте, - 21% (19% - у мальчиков и 23% - у
девочек). У мальчиков-дошкольников в неполных семьях достоверно чаще
встречаются капризность и истеричность в поведении, беспричинное упрямство и
негативизм, онанизм, тики. У девочек в неполных семьях достоверно более
частым будет заикание.
В школьном возрасте нервность в целом также преобладает в неполных
семьях. У девочек эти различия достоверны, зато у мальчиков более выражены
нарушения поведения. Нервность у детей обоего пола достаточно часто
обусловлена нервным состоянием матери, находящейся в конфликте с отцом до
развода. Помимо этого, нарушения поведения у мальчиков являются в немалой
степени откликом на отсутствие отца как адекватной модели полоролевой
идентификации в семье.
Для сравнения количества неполных семей при неврозах (на приеме) и в
норме из приводимой выше сплошной выборки исключены нервные дети, в число
которых могут входить и дети с неврозами. Сравнение проводится в школьном
возрасте. У мальчиков в норме 19% неполных семей из 338, при неврозах - 24%
(из 150); у девочек в норме 21%, при неврозах - 19% (из 106). Различия, как
мы видим, незначительны. Тем не менее обращает внимание несколько больший
процент неполных семей у мальчиков при неврозах, чем в норме, в то время как
у девочек подобное соотношение имеет, скорее, обратный характер.
При неврозах у детей, как уже отмечалось, развод у родителей происходит
достоверно чаще (р<0,001), когда он встречается в прародительской семье и
один из супругов жил в детстве в неполной семье.
Средний возраст матери при разводе - 30 лет. При этом она обычно имеет
детей дошкольного возраста.
Инициатором развода почти всегда является мать, часто неудовлетворенная
мягким характером отца, его "неумением жить" или повышенной возбудимостью,
эгоцентризмом, стремлением доминировать, а также отсутствием поддержки в
психологически сложные периоды жизни (отделение от родителей, проблема
жилища, рождение ребенка). Значительно меньшую роль играет алкоголизм,
который встречается, скорее, как исключение, а не как правило в семье, где
дети больны неврозами.
Существенно, что развод отмечается достоверно чаще, если дети походят
внешне на отца. У мальчиков это "роковое" обстоятельство выражено в большей
степени (р<0,001), чем у девочек (р<0,05). Найденная закономерность означает
большую нетерпимость матерей к общим с отцами чертам у детей в случае
предшествующих конфликтных отношений в семье. Но и после развода мальчик
остается с матерью, которая ревниво относится к его встречам с отцом,
испытывает по отношению к сыну постоянное чувство эмоциональной
неудовлетворенности и недовольства, подобно одной матери, сказавшей: "К
моему ужасу, я имею в лице сына вечный портрет мужа перед собой!".
Больше всего неполных семей у детей с истерическим неврозом, у
мальчиков достоверно чаще, чем при остальных клинических формах неврозов.
Истерический невроз у мальчиков в немалой мере - следствие отсутствия
мужского влияния и недостаточной эмоциональной отзывчивости со стороны
матери.
Для изучения личностных особенностей матерей из неполных семей
использован ряд вопросников.
Вопросник Кеттела нашел применение у 23 матерей из неполных и 56
матерей - из полных семей. У матерей из неполных семей получены достоверно
более высокие значения факторов "В", "F", "Q1", т. е. они обладают высоким
интеллектом; менее озабочены и серьезны; свободнее (раскованно) мыслят,
склонны к либеральным взглядам и эксперименту. Среди разведенных матерей
достоверно более выражена группа ИТР.
Посредством методики "незаконченные предложения" (34 матери из неполных
семей и 134 матери - из полных) удается выявить достоверно более выраженное
конфликтное отношение к семье (в том числе и к прародительской) у матерей из
неполных семей. В немалой степени это - результат межличностных,
неразрешенных ранее и в настоящем конфликтов матери со своими родителями.
Более конфликтным (тенденция) в прародительской семье будет отношение матери
из неполной семьи с отцом (дедушкой), если она имеет сына, и отношение с
матерью (бабушкой) при наличии дочери. Конфликтные отношения в детстве и
отрочестве с родителем того же пола, что и больной неврозом ребенок, создают
известный прецедент их переноса на настоящие отношения с детьми, являясь для
них дополнительным источником психической травматизации.
Уже отмечалось, что разработанная нами шкала невротизации достоверно
более выражена у разведенных матерей мальчиков по сравнению с матерями из
полных семей. В семьях девочек невротизация матерей не имеет различий.
При оценке отношений с детьми матери в неполной семье по сравнению с
полной определяют отношения с мальчиками как более, а с девочками - как
менее конфликтные. Оценка мальчиков и девочек как упрямых преобладает в
неполных семьях. Таким образом, мальчики из неполных семей находятся в более
неблагоприятной жизненной ситуации, чем девочки. У матерей более высокая
степень невротизации, и они чаше конфликтны с сыновьями. Положение
осложняется еще больше, если мать была конфликтна со своим отцом в детстве и
сын походит на мужа, с которым она длительное время также была в конфликтных
отношениях. Закономерным откликом на отсутствие эмоционального признания и
понимания со стороны матери будет появление у мальчиков аффективных
расстройств преимущественно истерического круга.
В неполных семьях матери чаще, чем в полных, проживают вместе со своими
родителями. Их моральная и экономическая поддержка матери при разводе
является одним из способствующих ему факторов. Тем более, что бабушка часто
испытывает неприязненные чувства к мужу дочери, особенно при его попытках
играть независимую и доминирующую позицию в семье. Характерным феноменом
отношений в неполной семье будет инверсия воспитательных ролей, когда роль
матери берет на себя бабушка с авторитарными чертами личности, роль отца
играет мать с твердыми чертами характера и повышенной принципиальностью или
же дедушка. В наиболее травмирующей семейной ситуации оказываются опять же
мальчики, лишенные как любви матери, так и авторитета отца. К тому же матери
имеют обыкновение препятствовать встречам отца с сыном, усугубляя этим его
переживания.
Более выражено у матерей в неполных семьях и стремление передать
мальчиков на полное психологическое обеспечение врачу-психотерапевту,
переложив на него в известной мере ответственность за создавшуюся ситуацию в
семье. Значительно чаще дети из неполной семьи находятся в круглосуточных
группах детского сада, санаториях и больницах без особых показаний, а
мальчики - в разного рода специализированных интернатах и училищах.
Если дети живут с матерью, то формально забота о них заметно не
различается в неполных и полных семьях. В отношении контроля различия есть.
Они заключаются в большем числе ограничений и запретов в неполной семье у
мальчиков и в меньшем их числе у девочек. В семьях мальчиков большую
строгость матерей можно расценивать как реакцию на неприятие в мальчиках
нежелательных черт характера бывшего мужа. Со стороны матерей угрозы,
порицания и физические наказания чаще применяются к мальчикам из неполных
семей по сравнению с полными. Сыновья здесь становятся нередко своеобразными
"козлами отпущения" для уменьшения у матери нервного напряжения и чувства
эмоциональной неудовлетворенности. В семьях девочек отмечается
противоположная тенденция - уменьшения угроз, порицаний и физических
наказаний в неполных семьях по сравнению с полными, т. е. матери более
бережно относятся к психике девочек, если остаются с ними вдвоем.
Мы видим, что у девочек мать менее невротична и конфликтна, она менее
строга к дочерям и реже использует их для отреагирования негативных чувств к
отцу, меньше угрожает, ругает и наказывает физически.
Сравним клинические и личностные характеристики детей из неполных и
полных семей. В неполных семьях более выражена тяжесть невроза у детей
обоего пола и достоверно - возбудимость у мальчиков.
Тревожность достоверно преобладает у мальчиков и девочек в полных
семьях.
В 22 неполных и 53 полных семьях у больных неврозами подростков
применялся вопросник Айзенка, адаптированный А. Ю. Панасюком. В неполных
семьях у подростков (без разделения по полу) достоверно выше уровень
нейротизма и интроверсии. Подростковый вариант Кет-тела менее чувствителен к
разделению личностных особенностей детей из полных и неполных семей.
Ситуация развода может быть драматичной для девочек, если они привязаны
к отцам и имеют много общего с ними. Возникающие реактивные наслоения
нередко усугубляются беспокойством по поводу возможной потери матери, т. е.
тревогой одиночества и социальной изоляции. Нередко девочки (и мальчики,
похожие на отца) не отпускают мать от себя, испытывая каждый раз острое
беспокойство при ее уходе. Им кажется, что мать может не вернуться, что с
ней может что-либо случиться. Нарастает общая боязливость, усиливаются
страхи, идущие из более раннего возраста, и частыми диагнозами в этом случае
будут невроз страха и истерический невроз, нередко перерастающие в старшем
подростковом возрасте в невроз навязчивых состояний. При этом возникают
различного рода ритуальные предохранения от несчастья, навязчивые мысли о
своей неспособности, неуверенность в себе и навязчивые страхи (фобии). К
концу подросткового - началу юношеского возраста начинает отчетливо звучать
депрессивная невротическая симптоматика по типу сниженного фона настроения,
чувства подавленности и безысходности, неверия в свои силы и возможности,
мучительных переживаний по поводу кажущихся неудач, проблем общения со
сверстниками, разочарований в любви и признании. Типично и нарастание
тревожной мнительности в виде постоянных опасений и сомнений, колебаний в
принятии решения. В юношеском возрасте характерны навязчивые мысли и страхи,
тревожно-депримированный фон настроения и характерологические измерения
тормозимого круга.
Принятие во внимание полученных данных при консультации семей, подавших
на развод, позволило бы прежде всего в интересах самих детей разрешить
вопрос о том, с кем из родителей оставлять их после развода. Это помогло бы
и уменьшить риск появления, особенно у мальчиков, невротических и
поведенческих нарушений. Об актуальности этого говорит преимущественное
начало невроза у детей не до, а после развода, у мальчиков - в среднем
спустя 2 года, у девочек - около года. Возникновение невроза у мальчиков,
таким образом, более, чем у девочек, отодвинуто по времени от момента
разрыва отношений между родителями. Соответственно, невроз у мальчиков в
большей степени обусловлен уже появившейся после развода конфликтной
ситуацией во взаимоотношениях с матерью, крайностями ее отношения.
Приведем несколько наблюдений. В одном из них речь идет о мальчике 8
лет, больном неврастенией, обидчивом и ранимом, легко устаюшем, боящемся
пожара, темноты и одиночества, но тем не менее испытывающем необъяснимое для
окружающих влечение к огню, спичкам, патронам и "пиротехническим эффектам".
К школе он мог легко "вспыхнуть" при ссоре и вступить в драку, защищая себя
от обиды и оскорбления. Уже в этом проявлялась его внутренняя
противоречивость - возбудимость, стремление утвердить себя, с одной стороны,
и ранимость, боязливость - с другой. Отца своего не помнит, так как он ушел
в первые годы его жизни после рождения сестры, на которую перешло все
внимание матери. Так он оказался эмоциональной сиротой при существующих
родителях, и его попытки самоутверждения, эмоциональная неустойчивость -
следствие отсутствия мужского стабилизирующего влияния, признания и любви
матери.
Следующее наблюдение также относится к мальчику 8 лет, но уже с
неврозом страха, заиканием и тиками. Его мать родилась в свое время от
незарегистрированного брака и никогда не видела отца. Таким же образом
появился и у нее сын, ни разу не видевший отца. Испытывая трудности в
общении с противоположным полом, мать переносила их в известной мере и на
отношения с сыном, не признавая его мальчишеского "я", строго и наказующе
воспринимая любые оплошности и промахи. Скорее, она была не матерью, а
наказующим отцом - символом традиционного авторитета, принуждения и власти.
Функции же матери в семье выполняла бабушка, чрезмерно опекающая и
беспокоящаяся по поводу всех возможных несчастий на земле. В результате
подобного отношения мальчик с природным холерическим темпераментом
становился, с одной стороны, все более возбудимым, а с другой - боязливым и
неуверенным в себе. Пропорционально этому нарастало вначале заикание, а
потом и тики как симптомы блокирования активности, отсутствия психомоторной
разрядки и критического увеличения неразрешимого для мальчика внутреннего
напряжения и беспокойства. Состояние его ухудшилось в 1-м классе, когда
возросли психологическое давление матери, требования и наказания при
отсутствии похвалы, душевной теплоты и поддержки. В то же время мать считала
сына безнадежно ленивым и упрямым. Он не стал медлительным и обстоятельным,
как того хотела мать с флегматическим темпераментом, зато стал "вредным" в
ее представлении. Фактически его "вредность" - это неспособность
соответствовать требованиям в семье из-за появления у него болезненных
невротических расстройств. Последнее - следствие диктата матери,
всепоглощающей опеки бабушки и отсутствия адекватной ролевой модели
идентификации с отцом.
На одном из приемов мы обратили внимание на мальчика 11 лет с диагнозом
невроза страха. Он переминался с ноги на ногу, тихо говорил и производил
впечатление робкого и неуверенного в себе, боящегося сказать свое слово,
поступить по-своему, тем более смело и решительно. Полгода назад произошел
развод по инициативе матери, считающей характер мужа слишком мягким и
уступчивым, хотя он положительно характеризовался на работе и успешно
справлялся с заданиями повышенной сложности. После развода мать с удвоенной
энергией принялась за воспитание сына, постоянно внушая: "Ты ничего не
умеешь, ты все делаешь не так",- контролируя, физически наказывая и не
доверяя возможностям сына в такой степени, что однажды он заявил в порыве
отчаяния о своем желании выброситься с 9-го этажа, если мать не оставит его
в покое.
В школе он крайне неуверен при ответах, боится сказать что-либо
невпопад: "Я начну говорить, и будут смеяться, что я не так говорю". Поэтому
он слывет молчуном. Из анамнеза известно, что его нервное состояние
ухудшилось в 1 год с небольшим, когда он плакал и грустил при помещении в
ясли и не мог привыкнуть к ним в дальнейшем. Мать, инженер по профессии,
занимает административную должность, постоянно находится на работе,
тревожная и властная по характеру, сдержанная и скупая в выражении чувств,
повышенно принципиальная и строгая. В последние годы "стали сдавать нервы",
часто раздражается, "срывает напряжение" на сыне, который всегда под рукой.
Вместе с нарастанием нервного напряжения у матери сын становился все более
заторможенным, неуверенным в себе и боязливым, будучи не способным выразить
свои чувства внешне и возразить матери, которой он боялся. Когда мы
попросили его сочинить историю, где бы нашли отражение беспокоящие его
страхи по поводу смерти родителей, она была следующей: "Жили-были король и
королева. И был у них сын. Вот умер король. А царство большое: слуг, воинов
в нем очень много. Королева не любила своего сына. И однажды велела слугам
утопить его. А слуги пожалели его и отпустили. А королева про это узнала и
начала на них кричать, орать. Так накричалась, что сошла с ума. А королевич
узнал про это и пошел в замок. Стал он править царством. А королеву
выгнали". В истории в аллегорической форме отражена травмирующая семейная
ситуация. После некоторых раздумий мальчик назначил королевой мать, врача -
королем, а себя - королевичем. Остальные, участвующие в игре, сверстники
стали слугами. Так он отреагировал на непосильный для него гнет дома,
свергнув мать с ее трона амбиций и требований. Но отца своего он не мог
вернуть, что и отразилось в следующей его грустной истории: "Жил-был царь и
были у него три сына. Вот умер отец. И остались жить три брата. А когда царь
умирал, он сказал своим сыновьям, что за тридевять земель растет бамбук, да
непростой - волшебный. Как несчастье случится, оторвите лепесток, и все
исполнится по-вашему. Поехали они искать его. Искали, да так и не нашли. И
остались они жить по-старому".
Другой мальчик 10 лет, которому мы поставили диагноз истерического
невроза, после ухода отца в первые годы жизни воспитывался матерью,
математиком по профессии, женщиной повышенно требовательной и
принципиальной, а также бабушкой и прабабушкой, тревожными и опекающими.
Летом к бабушкам добавлялись две тети, и вместо отдыха мальчик находился в
состоянии постоянного нервного напряжения. Каждый его шаг выверялся, он
ничего не мог сделать сам и всегда был в сопровождении, по крайней мере,
двух взрослых. Не в силах изменить отношение окружающих, он периодически в
состоянии аффекта устраивал сцены самоубийства. Но то шнурок был слишком
длинным, то коротким, то он не мог оттолкнуть ногами табуретку, то кто-то
ему мешал "сосредоточиться", и каждый раз его "спасали" в "последний
момент". На бабушек это производило необходимое воздействие, и на время ему
переставали читать мораль и планировать каждый шаг. Затем бабушки снова
входили в "свою колею", и спектакль под названием "Уйду я от вас" повторялся
снова. Несмотря на явный демонстративный характер суицидальных попыток,
нервное состояние мальчика все ухудшалось, появились тики, и мы посоветовали
матери лишить его "летнего отдыха" и взять к себе. Однако с матерью ему не
стало легче, он стал часто плакать и грустить. Мать не могла дать ему любви
и нежности, словно забывая о существовании этих чувств, продолжая
принципиально воспитывать его волю, "трезвую голову", как она сама говорила.
Мальчик явно скучал по бабушкам, которыми он, хотя и тяготился, но мог
как-то на них влиять в отличие от матери, не терпевшей никаких фривольностей
и послаблений. Будучи не способным оказать влияния на мать, он впал в
отчаяние, заявляя нам, что его никто не понимает, он одинок на этом свете.
Да и с мальчиками было ему нелегко, поскольку из-за своего мягкого и
обидчиво-ранимого характера он не мог постоять за себя и наладить
взаимоприемлемые отношения. С одной стороны, он хотел повышенного внимания к
себе, признания, а с другой стороны, ничего не мог сделать реального, чтобы
упрочить свое положение. И его скорее принимали в свою сферу общения
девочки, считавшие "своим", чем мальчики, одним из которых он так и не смог
стать.
Расскажем и о двух юношах 21 года, обратившихся самостоятельно в разное
время и просивших оказать им помощь. Оба - студенты технического вуза,
активные общественники, но внутренне неуверенные в себе, страдающие от
навязчивых мыслей о своей неполноценности, чувства одиночества и затруднений
в общении с девушками, не отвечающими им взаимностью. Оба не помнят отца,
поскольку в одном случае брак не был зарегистрирован, а в другом - рано
произошел развод. У обоих властные, гиперсоциальные и одновременно
тревожные, гиперопекающие матери. Оба производят впечатление потерянных и не
нашедших себя молодых людей, испытывающих чувство эмоциональной
безысходности, страдания и печали, несмотря на все свои успехи в учебе. Один
из них - наш бывший пациент, лечившийся в 6-летнем возрасте по поводу
заикания. Когда спустя 6 лет мы проводили катамнестическое исследование
эффективности групповой психотерапии, мать даже не впустила сына в кабинет,
сказав в полуоткрытую дверь, что у них все в порядке. Она явно боялась
уменьшения своего безраздельного влияния, продолжая по-прежнему заменять ему
мир сверстников и восполняя заботой все, как ей казалось, желания.
Всепоглощающая опека и "привязывание" сына - следствие страха одиночества у
матери, не способной поделить сына ни с кем вне ее собственного,
эгоцентрически замкнутого и наполненного тревогами мира. Когда он пришел к
нам в 21 год, то не смог преодолеть свою застенчивость и навязчивые мысли,
что он не такой, как все. Более того, у него возникли навязчивые мысли, что
он грязный, недостойный хорошего мнения окружающих о себе. В свое время у
него были попытки онанизма, усугубившие чувство вины и идеи самоуничижения.
В обоих случаях матери создали слишком высокую зависимость от себя,
невротически привязав к себе взрослых сыновей и ревнуя к любым попыткам
установить контакт с девушками. Будучи неуверенными в себе, они, скорее,
ожидают, что их полюбят другие, чем они смогут быть сами активными в любви.
У них нет чувства мужского "я", достоинства, умения вести себя так, чтобы
нравиться девушкам. Сказывается здесь отсутствие формирования адекватной и,
главное, своевременной модели полоролевой идентификации, приглушенной и
измененной чрезмерным и односторонним женским влиянием в семье.
Следует сказать также о девушке 21 года с клаустрофобией - навязчивым
страхом замкнутого пространства. В 4 года у нее умер отец, к которому она
была привязана; в 7-8 лет мучительно переживала страх смерти матери; в 12-14
лет заостренно воспринимала "недостатки" своей внешности, боролась с
зарождающимся половым чувством. В 16 лет вообразила, что она хуже всех,
главным образом из-за отсутствия признания со стороны юношей. Часто
испытывала состояние эмоциональной подавленности и неверия в себя.
Стремилась компенсировать это отличной учебой, все больше уставая и не
получая облегчения. Постепенно тревога и чувство эмоциональной
неудовлетворенности сфокусировались в страхе замкнутого пространства,
символизирующего неразрешимость жизненной ситуации, чувство обреченности и
бессилия. Непосредственную угрозу для жизни этот страх приобрел, когда
однажды она чуть не потеряла сознание в переполненном автобусе (у нее
выражена вегетососудистая дистония). С тех пор боится переполненного
транспорта, будь то автобус, электропоезд, поезда метро или лифт. Она не
может противостоять этому страху, поскольку не уверена в себе и подавлена
эмоционально. Нет и чувства уверенности в безопасности окружения,
возможности защиты себя извне, как и нет отца, который мог бы помочь
справиться с возникающими проблемами, стабилизировать тревоги и вселить
уверенность в себя. Мать же не может оказать подобного влияния, поскольку
часто болеет и сама не менее нуждается в помощи. Единственное, что она
смогла сделать - это повсюду сопровождать дочь, что только закрепляло у
последней чувство беспокойства и страх одиночества, неуверенность в себе.
В целом, проблемы общения с противоположным полом более существенны,
если девушки потеряли отца (смерть, развод) в младшем дошкольном возрасте, а
юноши - в старшем дошкольном. Многое здесь зависит от матери, от способности
сочетать в отношениях с детьми любовь и твердость, заботу и
самостоятельность, общение с собой и другими. В наших наблюдениях роль
матери неблагоприятна, она не может найти в себе силы перестроить себя,
отказаться от многих изживших себя в определенном возрасте стереотипов
отношений с детьми.
У юношей и девушки, о которых шла речь, есть общее - мучительные
раздумья, поиски смысла жизни по типу "быть или не быть", ощущение своей
потерянности, ненужности, отсутствие внутреннего единства, заостренное
чувство вины и беспокойства, страх одиночества и затруднения в общении с
противоположным полом.
На нескольких типичных примерах мы видели, как зарождается подобная
невротическая структура личности в неполной семье. Все это показывает, что
только гармоничная в смысле родительского единства и воспитания семья
способна предоставить детям необходимые условия для всестороннего и
нормального формирования их личности."

Добавлено спустя 28 минут 46 секунд:

	Неформалка , цитата:
	А вот это неправда - еще лучше может воспитать, чем иная "полная" семья, не обижайте самостоятельных мам!

проблема неполных семей в том что один родитель физически неспособен заменить двоих, неспособен показать ребенку примеров отношений между полами, что критически важно для формирования поведенческих паттернов и половой самоидентификации. и обижаться тут совершенно не на что. никто не говорит, что мать-одиночка - плохая мать, вовсе нет, она может быть идеальной женщиной, но ее семья неполноценна по-определению и неспособна дать правильного воспитания ни мальчику ни девочке. что касается непосредственно эдипова конфликта, его правильное разрешение происходит через идентификацию с родителем своего пола, что дает ребенку почувствовать себя полноценным, хоть и маленьким человеком - мужчиной или женщиной, формирует и закрепляет на всю жизнь поведенческие реакции при общении с противоположным полом, морально-этические нормы и принципы, формирует то что в психоанализе называется "Супер-Эго", а в быту - просто "совесть". при отсутствии любого из родителей все это оказывается невозможным, или происходит с большими отклонениями, что ведет к дальнейшим жизненным неудачам, потерям и промахам